— Что вы себе позволяете, а? — бушевала она. — Ушли несколько часов назад, а я сиди и карауль ваши вещи! Скажите спасибо, что мне до конечной, а то бы враз недосчитались своего барахла, люди-то в поезде всякие едут. Нельзя в вашем возрасте быть такими беспечными!
Она ещё долго негодовала. Мы, подобно ее внучатам, стояли, опустив головы, и безропотно слушали нотации. А потом как-то вдруг, не сговариваясь, всей честной компанией бросились к бабушке-цыганке, расцеловали ее в обе щёки, кто-то из ребят даже поднял ее на руки и покружил по вагону. Старушка растерялась. растрогалась до слёз, не понимая, как дальше быть — то ли продолжать отчитывать нас за легкомыслие, то ли простить, как своих неразумных внуков.